Следователь, художник - первый в мире эмальер-мозаичист, общественный деятель, основатель Школы «Эмалевой мозаики А.Манджоса», изобретатель новой художественной техники. «Мозаика Манджоса» официально объявлена «Визиткой России в медально-монетном деле». Поставщик эксклюзивных изделий в высшие органы власти РФ, автор проекта Музея "Эмалевая комната" – своего рода аналога "Янтарной комнаты". Автор проектов "Глобус Памяти», «Большой Георгиевский Крест» и др. Награжден орденами, Благодарностью Администрацией Президента РФ, дипломами за особый вклад в мировую и отечественную культуру, член Международного художественного фонда, Московской палаты ремёсел, почетный член Русского клуба рекордов "Левша" и Ассоциации "Русские рекорды", член Международного художественного фонда, Московской палаты ремёсел, почетный член Русского клуба рекордов "Левша" и Ассоциации "Русские рекорды»

 -Андрей, расскажите  о Вашей семье, где вы родились и выросли и необычной фамилии, Манджос, что она означает?
-Родился я в 1959-м в Москве недалеко от Белорусского вокзала в роддоме, в котором родились помимо меня, не только сестра и двоюродные братья, но и моя мама – Мария Михайловна Мудрецова, с прекрасным певучим голосом, не уступающим оперным певицам, поэтесса, штучный модельер, тетя, дядя… По бабушке, Анне Степановой, я - потомок большой Степановской родни, когда две мои пробабки были замужем за царскими генералами, одна за одним из братьев Елисеевых (Елисеевский гастроном на Тверской), один прадед был «дядькой» наследника престола, а один был поставщиком цветов ко двору, у него каждый день витрина цветочного магазина меняла свой цвет. Это по матери. Отец же, Лев Павлович Манджос, военный музыкант-волторнист, объехавший половину Европы с концертами в составе военного ансамбля, родом из г.Николаева и имел свой рыцарский дворянский малороссийский герб еще со времен Богдана Хмельницкого. Семья наша не была зажиточной, возможно, из-за этого, родители были очень справедливые, честные и даже где-то сверх порядочные, беспартийные, но, как я говорил про них,  настоящие коммунисты в лучшем смысле этого слова, простые в общении, но очень артистичные и интересные. Карьера им была не интересна, беспокоились только о семье. Они и дали мне очень тонкое чувство справедливости и ту домашнюю духовную среду, в которой и сформировалась моё творческое начало. Художественные способности, оказывается  у меня были всегда, к этому родители руку не приложили, а вот то, что я в детстве прочел великое множество книг и привык творчески фантазировать, так это точно их заслуга. В 16 лет я уже стал солдатом  вдалеке от родного дома, а через четыре года вернулся молодым лейтенантом и уже, конечно, не таким ребенком, как уходил. Так сказать, детство кончилось быстро и резко. Но везде по жизни мне помогали художественные способности, но это уже другой вопрос.

-Какое самое яркое и впечатляющее событие Вы помните из детства?

-Самое – так не бывает, как можно сравнивать множество всяких событий? С 3 до 10 лет я жил с родителями в военном городке в Германии, позже уже в Москве в хрущевке. Так, московская жизнь на окраине была какой-то серой, я больше помню именно Германию, время октябренка-пионера, нежели комсомольца. Что «самое-самое было в детстве»  трудно сказать, у меня целый шлейф впечатлений из прошлого: как –то провалился под лед и чудом выбрался;  однажды рядом взорвались брошенные в костер патроны и сильно напугали меня; был у меня пистолет «ТТ», который я взял и выменял на несколько почтовых марок; однажды, не умея плавать в четвертом классе спас тонущего одноклассника; в Германии вредная  немка в магазине не дала мне купить игрушку, какую я хотел и это ужасно разозлило меня;  однажды, немец-солдат надел на меня свою фуражку на втором этаже электрички и я не знал как себя вести: радоваться или смутиться; возле дома с друзьями выкопали немецкий автомат, нож и орла с фуражки и сделали из этого секрет; однажды залез в подкоп на гарнизонную гауптвахту и меня чуть не поймали; особенно запечатлелся в душе случай, когда я остался один в немецком городе и искал зубного врача… 

-Как начала складываться Ваша взрослая жизнь? Как вы выбрали свой путь, стезю? 

-Все просто. Отец сказал, что я должен быть военным – обут, одет, сыт. И лучше финансистом или замполитом, они себя лучше всего в армии чувствуют. Я был самым маленьким в классе в свои 16 лет. Еще немного и я был стал военным, но вмешался случай. В волейбольной команде школы я играл с парнем, а его отец был полковником милиции и, оказалось, что он гуляет с собакой вместе с моим отцом, такое вот «собачье» знакомство. Так и случилось, они мне и предложили пойти учиться на юриста. Ничего не зная особенно, но понимая, что будет собственный пистолет, который я покажу ребятам во дворе, и тем более не надо будет где-то болтаться в гарнизонах, я согласился. Мне было 16 лет, ехать пришлось в Казахстан, там как раз принимали в Школу милиции экспериментально, без армии. Я поступил, приятель - нет. Так стезя и выбралась, не в никому ненужные художники же было тогда идти, по жизни о них вообще мало кто слышал, что они вообще существуют. Поэтому, окончив ВУЗ, я вернулся лейтенантом в Москву и стал работать следователем в спецмилиции – милиции на оборонных заводах. 

-Когда Вы почувствовали, что пришло время посвятить себя творчеству? Почему именно эмаль? Мозаика? 

-Параллельно еще со школы меня всегда сопровождала общественная работа – оформление стенных газет и тут, проработав всего год, я случайно узнал,  что в Строгановском училище Ленинградский райком КПСС набирает специальный курс художников-оформителей. В голове молодого лейтенанта-следователя сразу созрела идея, что на пенсии было бы неплохо работать в каком-нибудь кинотеатре по оформлению афиш.  Вот я и решился получить вторую профессию, чтобы получить нужный документ. Задумано – сделано. Организовав нужное ходатайство, я попал в число отобранных художников и стал учиться, а именно ходить на лекции и семинары между допросами и экспертизами. Я, конечно, много прогуливал, но все сессии сдавал исправно, все задания - на отлично и никто так об этом в милиции и не узнал. Это потом Первый канал приедет снимать кино, как я вхожу в Университет, как заказываю и смотрю книги в его читальном зале, а тогда я случайно обратил внимание на маленькую книжечку о Ломоносове и увлекся не только его творчеством, но и принципами его жизни и деятельности. В результате, вскоре офицер милиции стал искать на помойке смальтовой фабрики в Перово осколки мозаичного материала, заказывать на заводе специальные молотки для его колки, рисовать эскизы на дежурствах и перефотографировать у экспертов все книги с мозаикой из Читального зала Строгановки…. Но недобрая гримаса судьбы вдруг показалась в моей творческой атмосфере идей и задумок… Когда я был в Эрмитаже, увидел, что задуманная мною мозаика «Феодор Стратилат» оказалась миниатюрной, то есть во много раз меньше той, которую я собирался сделать да еще и с золотой смальтой, которой у меня вовсе не было. Так я разочаровался в одном виде искусства. Что теперь? Не мозаика, так что теперь? Как ни странно, но когда я фотографировал мозаики в книгах, я почему-то переснял попутно и все работы в стиле  «горячей эмали». И вот разглядывая фотографии, меня заинтересовали перегородчатые медальоны из короны византийских императоров из музея Метрополитен, особенно как были сделаны блики волос в волосах святых. Я задался вопросом: «А что если я тоже смогу такие вещи делать?» Поворот в творчестве был сделан и я увлекся совершенно другим, можно сказать, противоположным монументальной мозаике видом искусства, ювелирным. Материалы и инструменты понадобились теперь уже совершенно другие. Учиться мне было не у кого, муфельной печки не было, поэтому для первых опытов я воспользовался такой печкой на дому одного моего бывшего подследственного. Я чувствовал себя Ломоносовым, как и он перед началом тысяч самостоятельных опытов по плавке стекла. При этом примечательно, что первой записью в моей тетради для фиксации опытов было: «Гилодо Андрей Акимович» - это ведущий эксперт по эмали в нашей стране из Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства. Кто в то время знал, что ровно через 10 лет на презентации конкурса «Национальный символ России» в Президент-отеле мы с ним познакомимся лично, когда он придет как член жюри судить этот конкурс, где участвовала и моя четвертая учебная работа – портрет «Петр Великий», созданный мною  по смальтовой мозаике М.В.Ломоносова. А пока я вел военно-патриотический кружок в подвале школы, где учились мои дети, и заодно пользовался для опытов стоявшей там муфельной печью.

 -Расскажите, как началась Ваша  «Большая творческая жизнь» в качестве  эмальера-мозаичиста… 

-Наступил 1995-й, до моей пенсии оставался один год. А я всё продолжал мучиться, пытаясь одновременно обжечь на медальоне разнотемпературные эмали. Тогда я еще не знал, что такая несовместимость - это бич всех эмальеров мира еще со времен фараонов, поэтому в самых богато украшенных эмалями сокровищах больше 5-6 цветов эмалей не увидишь. Получив же вновь очередной отрицательный некачественный результат, так как очень хотелось увидеть в изделии гораздо больше цветов, чем было возможно, я разочаровался во втором виде искусства и задал себе простой вопрос: «Нельзя ли как-то это сделать по другому? Может надо обжигать не вместе, а все по отдельности?» Так я и поступил, получив вскоре целый ряд отдельных мозаичных элементов из эмали самых разнообразных оттенков, из которых я стал складывать, пока не приклеивая, различные изображения – эмалевые мозаики. Я еще и понятия не имел, что такое сделано впервые в мире, что никто такого даже не пытался делать и даже подумать об этом. Я долго готовил материалы и только спустя три года создал первую свою работу. Дальше больше, но это уже художественная учеба и борьба за выразительную мозаичность. Скажу только, что в 2001 году появилась первая публикация в журнале обо мне и моих работах, статью написали из Оружейной палаты, сказав, что аналога не было ни в истории мозаики, ни в истории эмали. У меня было полгода, чтобы как автору подать на Патент, что я и сделал. Так я стал первым в мире эмальером-мозаичистом да еще с защищенными авторскими правами на это. В то же время я показал свою работу профессорам-эмальерам в Строгановке, они удивились, мол, как я «накапал» или «где перегородки?...

-Какие были первые работы? 

-Почти три года я только подготавливал материалы и плавил разноцветные элементы своей будущей мозаики, при этом я собирал все оттенки, то есть в дело шли даже пережженные или недопеченные как бы бракованные фрагменты. Я также специально перемешивал цвета и тщательно растирал их, так как эмали по своим свойствам до конца не растворяются друг в друге, а ведут себя как соль с перцем, но в результате больших  усилий можно добиться очень близкого к полутону цвета. Три года подготовки! Для первой своей работы я взял обычную доску для резки овощей и собрал на ней «Маленькую Веру», цвета положил прямолинейно, примитивно, ну как у Ломоносова на первой его мозаичной работе. Для второй мозаики я взял мозаичное 3,5-метровое изображение византийской Феодоры. У оригинала, учитывая размеры, каждая изображенная жемчужина у императрицы собрана из нескольких мозаичных частиц, в моей же диаметром всего 21 см, жемчуга из эмали стали цельными и очень красивыми. Примечательно, что только в этой работе первый и последний раз я совместил традиционные накладную и перегородчатую эмали со своей эмалевой мозаикой. Третью свою учебную работу я решил сделать по иконе Андрея Рублева Ангел Златые Власы, кстати, тоже на доске для резки овощей. Далее я сразу решил взять быка за рога и попытаться сделать что-то значительное. По маленькому книжному изображению мозаики Ломоносова я сделал капитальный парадный портрет «Петр Великий», но он в четыре раза меньше, чем его прототип. Как у меня получилось говорит то, что именно этот портрет стал показывать мой уровень «школы», его стали брать на всякие конкурсы и мероприятия, даже напечатали на входных билетах III Петровской Ассамблеи в честь 300-летию Санкт-Петербурга…

- Какую технологию Вы применяете, материалы? 

-Технология у меня одна – Эмалевая мозаика Андрея Манджоса или, как обязан писать в клеймах на своих, вернее наших изделиях Московский монетный двор -  «Мозаика Манджоса». Материалы я использую такие, во-первых, конечно, саму эмаль, но эмаль именно горячую, то есть ту, что применяется исключительно для ювелирных изделий и именно ту, с которой работал Фаберже. При этом я специально и принципиально не использую различные зарубежные радиоактивные эмали и, соответственно, значковые, холодные эмали. Во-вторых, металл. В основном – медь – она очень хорошо связуется с эмалью и при обжиге до 1000 градусов очень хорошо себя ведет, не то, что золото-серебро. Их тоже можно, но они дороже, а главное намного мягче и априори часто непредсказуемы. Помимо материалов важен еще и набор инструментов. Он у меня гораздо шире, чем у обычных ювелиров, здесь еще и эмальерное оборудование, печи, ступки всякие, резаки, всевозможные горелки, сетки, магниты, электролиты, кислоты, еще также лампы и очки с лупами, микроскоп, наковальни и, конечно, полное оборудование «левшей»-микроминиатюристов, где одно только микрозубило, пинцет и сверхтонкие цанги для бамбуковых волокон чего стоят…  

- Сколько времени уходит на одну работу эмалевой мозаики?

-Я, конечно, стараюсь фиксировать время и не только его, я имею в виду расход материалов. Это особенно касается моих учеников. Есть уже сложившиеся принципы, требования, скоростные достижения, даже бывает и гонка день и ночь, но я привык все делать в свое удовольствие, спокойно, с перерывами, без принуждений себя самого… Если взять конкретно, то нельзя всё в кучу… и портрет, и фон, и икону, и орнамент, и скульптуру… всё такое разное. Когда я показал Президенту Ювелирного Дома “Marchak» Доменик Блоншар свою мозаичную вазочку «Каменный бутон», где каждый фрагмент был подогнан до самого дна, она просто не могла поверить, что это так можно было сделать. Бывает портрет небольшой выложишь за неделю, а бывает целый месяц никак не получается панно в разы меньшее… Принцип мой такой – хотя бы один элемент какой-нибудь «прёт», лезет в глаза, надо это место переделывать, так и переделываешь… Что-то делается дни, что-то месяцы, а что-то годы. Моя мозаика «Джоконда Манджоса», задуманная еще 10 лет назад, только сейчас, наконец-то, оформилась в своей окончательной эскизной идее, как мадонна, кормящая младенца  с отражением художника – Леонарда да Винчи, за спиной. 

- У Вас есть мечта открыть музей «Эмалевая комната» - как вы себе ее представляете?

-Да, точно, именно мечта. Уже есть коллекция Эмалевых мозаики, которые могут органично войти в этот музей. Почему Комната, да так созвучней с раскрученной сверх меры Янтарной, что уже хорошо и сразу понятно, что этот музей будет только из другого материала. Тогда возникает вопрос, а из какого, а оказывается из гораздо лучшего, более красочного, более богатого и интересного во всех смыслах… При этом я хочу не только стены, но и потолки, пол и экспонаты сделать эмалевыми, а главное не одно помещение, а Рубиновый, Изумрудный, Сапфировый и друге залы, как бы «Эмалевые Палаты». В проекте также задумано создать вокруг целый парк художественных достопримечательностей. Вот к этому и стремлюсь по жизни, поэтому расставаться со своими изделиями очень не люблю, так как их видеть должны все. А были уже и две кражи, и отбор итальянской таможней, и подарки, и, конечно, приобретения. 

 - Выполняли ли Вы уже работы для храмов и монастырей?

-Пока не приходилось, я очень хочу, конечно, с ними работать, создавать уникальные вещи, но хотелось бы, чтобы всё на достойных началах. Кстати, «Эмалевую комнату» можно было бы открыть в каком-нибудь монастыре и вместе ее и демонстрировать, и поддерживать. А пока я вижу обратную тенденцию – из монастырей почему-то совсем убирают музеи или последние почему-то принадлежат не им. Я бы на месте нашей РПЦ наоборот бы делал все, чтобы привлечь паству и самые широкие слои населения. Посмотрите на принципы деятельности в Ватикане Музея Церковного искусства, ведь там есть даже Дали, то есть подход более смелый, более широкий, но зато более интересный для людей. Я, конечно, не призываю любить сюр-реализм, но моё искусство, к примеру, очень бы вписалось. Очень надеюсь, что у нас все скоро наладится.

- А есть у Вас какие-то, кроме музея, другие интересные проекты?

-Да, таких проектов у меня много и они постоянно появляются новые. Я тут все перечислять и тем более описывать не буду, остановлюсь на самых для меня интересных  Их три самых-самых. Первый из них – это, чтобы была выпущена наконец первая в мире мозаичная монета! Желательно «Мозаичный рубль». Я сейчас пытаюсь достучаться до Центрального банка, но вот пришло уже от них третье письмо и вновь они отвечают невпопад. Я им про возможность показать себя передовой страной на коллекционном мировом рынке монет, о событии в истории мировой культуры, а они мне все что-то твердят про многотысячные инвестиционные тиражи, инкрустация которых невозможна. С ГОЗНАКом и Монетным двором мы собирались все тысячи медалей инкрустировать – это было возможно, а десяток-сотню монет по мнению чиновников, которые даже не видели техники – невозможно… Я, конечно, стараюсь убедить и делать обходные маневры, но такая зашоренность в конце-концов может привести к тому, что такую супер оригинальную монету выпустит какая-то другая страна, правда, ей придется в любом случае заказывать чеканку на нашем ММД.  Эскиз такой монеты с изображенным на ней флагом, мозаику в котором можно будет менять по желанию, я уже сделал. Другой проект я уже пытаюсь раскрутить с 2010 года – идея создания «Глобуса Памяти». Я уже начал делать небольшой ювелирный диаметром  всего 50 сантиметров, но уже включил его в монументальный, увеличенный аналог в музейный проект «Эмалевая комната» для размещения на улице. Суть проекта проста – все погибшие во время Второй мировой войны – 70 миллионов впервые будут показаны так, что будет видно в сравнении, какие потери понесла каждая страна в этой самой кровопролитной войне, то есть границы стран будут не географическими, а в зависимости от этих потерь из расчета, что один мозаичный элемент будет обозначать 1.000 погибших и возможно такие элементы сможет разместить каждый желающий. Третий мой проект особенно важен сегодня, когда на границе нашей страны идет настоящая война. Речь идет о первом знаке особого отличия за служение России, Русскому миру, но не просто знаке, а впервые в современной истории нашей страны - знаке монументальном, то есть именно не индивидуального ношения, а для размещения его на стене. При этом я уже сделал пилотный образец  такого знака - «Большой Георгиевский Крест»…

ШАНС ДЛЯ ОДНОЙ ОБЛАСТИ

(авторское эссе)

- Иван Васильевич, Вы просили доложить за месяц до Ваших перевыборов о результатах проведения конкурса «Как сделать лучше Нашу Область?».

- Помню-помню, ну и как надо сделать ее лучше? Только покороче, в нескольких словах, пожалуйста, а то мне скоро к премьеру выезжать.

- Сначала общие цифры. Несмотря на слабо проведенное в некоторых районах оповещение, поступило около трех тысяч наказов от более чем пяти тысяч принявших участие в проекте. При этом надо пояснить, что из этих пяти тысяч восемьдесят процентов это подставные «мертвые души», которых настоящие участники специально регистрировали для  достижения наибольших результатов  при голосовании. Тут даже доходило до абсурда, когда в один день люди накручивали себе по тысяче голосов своей активности и десятки голосов к своим предложениям. Для примера, скажу, что в одном районе в обход других животрепещущих проблем больше всех голосов получило предложение с фамильными гербами, а это, согласитесь, сегодня вообще мало кого волнует.

- А почему сразу нельзя было это предусмотреть? То есть, если я правильно понял, получилось так, что вся эта возня с голосованием просто липа? Вы же сами мне советовали поспрашивать о проблемах компьютерно продвинутую часть населения, а что выходит? Если с победителями все ясно, они могут быть фальшивые, то сами-то предложения хотя бы стоят нашего внимания или как?

- По предложениям, если совсем коротко, то все очень просто. Подавляющее большинство из них это всевозможное озвучивание и так хорошо известных нам  проблем социально- хозяйственного плана. Все они укладываются во вполне ожидаемые рамки уже существующих программ и часто носят точечно-местечковый характер. Кому кинотеатр отремонтировать, кому спортплощадку построить. Конечно беспокоят и дороги, и проблемы с мигрантами, экология, и….

- Ладно-ладно, хватит, все понятно, просто руки пока не дошли до всего, но и народ понять можно, как говориться, «кипит их разум возмущенный»,  думаю, многое скоро поправим, премьер обещал парочку внеочередных траншей подкинуть на все это. А что еще, есть что-то такое неординарное, новенькое что ли? С каким победителем я наконец буду празднично завтракать без галстуков?

- Есть и даже не одно, но самое интересное из всего этого, как ни странно, это предложение одного художника из столицы, у которого здесь у нас есть маленький домик, куда он приезжает летом потворить на природе.

- И  что же нам такого нового может предложить этот чужой художник? Видно он там у себя оказался не понятым, а теперь приехал нас  учить? Вот нам тут еще не хватало слушать всяких московских выскочек!

- Нет, Иван Васильевич, тут совсем другое дело, он предложил все перевернуть с ног на голову, но именно в этом и заключается рациональное зерно его предложения.

- Ну попробуй  меня удивить, я давно уже ничему не удивляюсь, разве только если столицу к нам задумают перенести, тогда может быть. Ну давай побыстрее, еще пару минут у меня есть.

- Я постараюсь. Суть такова. Во-первых, он предложил облагородить все до одной достопримечательности во всех наших районах и при необходимости даже создать новые, тут один только его «Глобус Памяти» чего стоит в честь всех погибших во Второй мировой войне, а это уже напрямую касается пятидесяти стран. При этом надо учитывать достопримечательности не только те, которые у нас принято показывать, то есть  только архитектурные, но также и природные, и исторические, и другие, чтобы в каждом районе можно было посмотреть  на  что-то своё, особенное.  Такие объекты должны быть очень оригинальными  и интересными, то есть максимально  привлекательными для иностранных туристов.  При этом  советская  и военная тематики  могут быть также очень грамотно вписаны в эту концепцию. Во-вторых, он предложил в развитие уже имеющейся у нас программы «Губернское кольцо», которая охватывает только пять крупных городов области вблизи основной автомагистрали, объединить все наши города, связав их самыми качественными поперечными дорогами.  Это позволило бы  запустить  программу «100 жемчужин области» и перенаправить весь поток столичного культурного труизма в наш регион.  Для приема этих сотен тысяч туристов,  помимо тех же дорог, понадобятся также большие изменения по благоустройству и возведению сотен объектов сопутствующей инфраструктуры, которые позволили бы трудоустроить множество жителей области. Прибыльность  для бюджета и повышение общего благосостояния населения здесь трудно недооценить.

- Что ж, на первый взгляд вполне разумно выглядит и главное хорошо, что это может коснутся именно всех  районов области.  Всем  бы дело нашлось, что для нас особенно ценно. Да-а, неплохо. И что там еще?

- В-третьих, для этого он предлагает  переподчинить   туризм  из спорта в управление культуры. Я подумал и считаю, что в  принципе это логично и даже целесообразно, ведь  нашим спортсменам уж очень далеко до культурных проблем, так как им своих спортивных проблем хватает.

- Во-о-о… куда загнул, а что, если подумать, то  и правда… Я согласен, что, кроме освоения средств на спортплощадки и ФОКи, в спортивном ведомстве  вообще больше ни о чем не думают. Да и уровень спорта у нас еще очень далек до мирового спроса, так что ни о каком туризме им нечего тут и думать . Действительно прав этот мужик, посоветуюсь тут с премьером пожалуй….  А его, мужика, в чем интерес, он-то что-то же хочет лично для себя или просто так сеет вокруг себя разумное, доброе, вечное?

- А вот тут-то и появляется, в-четвертых,  это именно его и касается. Художник этот не просто художник, а первый в мире эмальер-мозаичист, оказывается есть и такая профессия,  и он сделал то, что не смог сделать даже сам Фаберже. Он у нас со своими эмалевыми мозаиками и визитка России в медально-монетном деле, и автор целого ряда новых художественных направлений и техник. Он даже еще и «Мозаичное граффити» придумал, которое на порядок экономнее любых мозаик  и намного интереснее и практичнее обычной росписи на стенах. Такой вот мозаичный гений из народа.  Своей  мозаикой он нам  мог бы всю область украсить, при этом такого еще ни один в мире турист не видел. А главное, он предлагает для привлечения международного внимания ко всему проекту открыть у нас, а не в Москве музей «Эмалевая комната». Этот музей не уступил бы ни знаменитой «Янтарной комнате» под Питером, ни Музею стразов Сваровских в Австрии. А их, как я узнал,  ежегодно посещают миллионы.  Он также готов сделать целую сказочную мозаичную страну, которая будет не хуже всемирно известного парка Гауди в Барселоне. Вот как бы и все, если коротко.  А вообще этот человек просто фонтанирует идеями и проектами, где один другого интереснее. Добавлю также то, что я успел пообщаться с ним, прощупал, так сказать, его в завуалированной форме, так он и не скрывает, что по результатам нашего проекта он, оставшись непонятым до этого со стороны чиновников в столице,  собирается объявить конкурс на право размещения  его коллекции не только среди других регионов России, но и среди других  стран, и уже сейчас он ждет представителей из Беларуси и Камеруна.

- Ну, условия мы сами умеем ставить и делать предложения, от которых очень трудно будет отказаться, а вот такого самородка- баламута можно было бы вообще у руля данного вопроса в области поставить, где его неординарный взгляд на все мог  бы точно перетряхнуть всю нашу скучную и однообразную серую жизнь. Я  тут вот, что подумал, может мне с ним пора пообщаться с глазу на глаз? Кстати, а может Вы именно его хотите предложить на мой завтрак с победителем  конкурса?

- Именно так, Иван Васильевич, у меня тут даже и письмо от него имеется на Ваше имя, он как раз в нем и предлагает принять его на личный прием, при этом он не просит, а именно  предлагает.

- Да-а, похоже он далеко пойдет этот новатор-одиночка,  но и  мы с вами тоже ушами не должны хлопать. У нас может быть вообще это как раз единственный шанс попасть в историю и остаться в памяти людей в качестве тех, кто помог ему построить  эту  его  замечательную «Эмалевую комнату»… И мы можем тут утереть нос и Питеру, и Москве, не говоря уж о других странах. И завтрак с ним  тут  не при чем. Ладно, всё, давай  действуй, вручи что ли ему там  для начала  приз зрительских симпатий или еще что…  только вопрос с ним не откладывай, а будущее покажет.  Я тут  к премьеру  уже опаздываю, но у меня теперь есть чем его позабавить, надеюсь и он тоже проникнется идеей  такого музея…

Прошел год… При открытии Изумрудного зала «Эмалевой комнаты» выступил  Президент Российской Федерации.

А.Л.М.

Москва-Волоколамск